Harry Potter and the Half-Blood Prince |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Harry Potter and the Half-Blood Prince » Архив эпизодов » Хоть одной ногой - но в огонь.
1. Название флэшбека.
►Хоть одной ногой - но в огонь. (с Ниру Бобовай)
2. Место и дата действий.
►Глубины подсознания Алекто Роксаны Кэрроу
3. Участники.
►Алекто Кэрроу, Антонин Долохов
4. Краткий сюжет
►Die beste Beleuchtung des vorstehenden Weges sind manchmal die Brücken, die hinter dich glühen.* (с)
5. Предупреждение
►как пойдет. Вряд ли
* Иногда лучшим освещением предстоящего пути становятся мосты, пылающие сзади.
Англия. В одном из особняков в Уэст-Мидлендс. Молодая девушка, только окончившая Дурмстранг, стояла возле окна. В комнате раздавался сдавленный стон ее не молодого жениха.
- Але….кто…, - простонал мужчина, лежа на кровати и протягивая руку своей молодой невесте.
Девушка обернулась. В ее глазах читалось омерзение. Она подхватила стакан воды со столика возле окна и на вытянутой руке понесла его к кровати. Мужчина потянулся к желанной жидкости, но тут, Алекто разжала пальцы, и стакан упал на пол, разбившись на несколько частей и расплескивая воду по дорогому ковру. Она склонила голову набок и улыбнулась. Способ Антонина Павловича был хоть и не быстрым, но заставил ее подумать о многом. Она с интересом наблюдала, как умирает ее возможные препятствия к счастливому будущему на ближайшие пусть и двадцать, но все же лет ее молодости.
- Помогите! – вскрикнула она и бросилась в коридор.
На ее крики сбежались сестра и друг жениха. Она изображала растерянность, и даже неподдельный ужас на своем лице и ей поверили. С усмешкой на губах она спустилась на первый этаж и глядя на то, как танцует огонь в камине наслаждалась шумом паники поднявшейся из-за неожиданной остановки сердца хозяина дома.
«Свобода», - думает Алекто. – «За Вас, Антонин Павлович», - добавляет она про себя, представляя как ее рука, сжимая бокал, салютует человеку, избавившему ее от нежелательного брака.
….
«И для чего все это было?» – проснувшись вновь в камере одиннадцатого уровня Министерства Магии, размышляет Алекто.
Второй день она лежит и не может пошевелиться. Второй день она пытается понять, почему человек, которому она доверяла, предал ее.
«Неужели это из-за того, что я позволила себе проявить чувства? Он решил, что я слишком слаба?» - предполагает Кэрроу и вновь злиться. Воспоминания о дне, когда Рудольфус ее чуть было не вышвырнул в окно ничего хорошего и тем более ничего успокаивающего не привносят в странные будни мисс Кэрроу.
….
Мунго. Алекто отбивает заклятия авроров и оборачивается в тот момент, когда ей в лицо летит проклятье Долохова. Его глаза не излучают ничего, кроме жажды расправы. Глаза женщины округляются ровно так же, как и ее несостоявшегося супруга, когда она уронила стакан с водой в миллиметре от кончиков его пальцев. Кэрроу думает о том, что ей вернулась боль, которую она тогда заставила испытать мужчину. Ее на секунду посещает мысль, что она теперь будет испытывать боль за каждый свой проступок.
«Нет, Алекто! – всплывает ее же голос на фоне того, как она падает на пол, уставившись в одну точку – в уходящего Долохова с Беллатрисой. – Он не мог поступить так с тобой, если бы не был уверен, что так будет лучше»
«Тогда почему он не стал сражаться дальше? Мы же и не в таких ситуациях были и справлялись. В конце концов, что бы нас ждало? Азкабан?» - Спорит со своим сознанием женщина.
«Провал Повелителя бы не устроил. А если бы они применили веритасерум?» - парировало сознание.
«Почему он увел Беллатрису?» - спрашивает Алекто, игнорируя вполне резонный вопрос сознания.
«Потому что она более желанна?» - потешается сама над собой Кэрроу, своим же сознанием.
«Он говорил о том, что одиночество удел сильных. И тем более, Рудольфус не позволил бы никому встать на его пути, как бы Беллатриса не пыталась строить из себя соблазнительницу, но у Антонина есть разум!» - Кэрроу практически кричала сама на себя.
«Ты просто пытаешься себя успокоить. Он посчитал тебя слабой. А Белла – любимица Темного Лорда. Не привести ее означало бы двойной провал для него», - холодно подмечает сознание Алекто и замолкает. Оставив Кэрроу смотреть на потолок кабинета, в котором она осталась наедине с аврорами. Не имеющая ни единого шанса на то, чтобы пошевелиться или послать всех, куда подальше.
1977. Бухарест, особняк семейства Дабижа. Конец июня.
- Это мадемуазель Кэрроу там, беседует с Селеной Дабижа? - Каркаров предупредительно отдает Долохову вторую чашу с пуншем и кивает на указанную девушку. - Я думал, она вернулась в Англию сразу же после выпускного вечера. Она здесь по твоему приглашению или по приглашению Дабижа?
Антонин улыбается, касается пальцами франтоватых усов, полный сознания любопытства старого приятеля.
- Насколько я понимаю, Алекто Кэрроу решила принять приглашение своей подруги отпраздновать ее день рождения и задержаться ради этого на неделю с возвращением в Англию. Я был приглашен отцом семейства по счастливому совпадению, не более.
Каркаров, однако, продолжает мрачно смотреть в сторону обсуждаемой.
- Антон, ее родственники в Англии не потерпят, чтобы ты пятнал ее имя. Особенно перед грядущей свадьбой.
Долохов вскидывает брови, удивленно и вместе с тем надменно.
- Я хорошо знаком с ее отцом и матерью, не стоит угрожать мне их немилостью, Игорь. К тому же, милая Алекто передана мне на попечение, могу ли я не оправдать доверие ее матушки?
Каркаров хочет что-то возразить, но тут же передумывает.
- Было бы естественнее, чтобы ее опекал ее жених. Естественнее и менее предосудительно.
- И давно ты печешься о том, чтобы не пошли сплетни? К тому же, жених мисс Кэрроу слаб здоровьем, как я слышал.
- Я не слышал ничего подобного.
- Услышишь, - Долохов отставляет пустой стакан и направляется к Алекто. Та под благовидным предлогом заканчивает разговор с однокурсницей и идет навстречу славянину.
- И почему вы не сказали мне, дрянная девчонка, что будете на этом балу? Я бы явился раньше всех и проверил вашу бальную карту на предмет достойных партнеров. А заодно вымолил бы оставить хотя бы один вальс для меня.
Алекто подает ему руку и не спешит убирать, даже когда он уже поднимается от обязательного поцелуя.
- Вы слишком суровы к моему сюрпризу, Антонин Павлович. И я оставила для вас не один, а целых пять танцев. Это извиняет меня? Вы увели Беллатрису, потому что она более желанна? Потому что я слаба и разочаровала вас?
Какого черта воспоминания двадцатилетней давности лезут ему в голову?
Долохов приходит в себя в комнате мэнора, которую определил как свою.
Сейчас ему определенно лучше, не то от зелий Нарциссы, не то от злости на Беллу, однако в голове по прежнему бальная зала особняка Дабижа и семнадцатилетняя Алекто, юность на пороге расцвета.
Сентиментальность, от которой тошно.
Но что-то в его сне не дает покоя - а, последние вопросы Алекто. Та Алекто, в каком-то пастельном кружеве, просто не могла спросить его о причинах недавнего события в Мунго.
Долохов садится на кровати, оглядывая смятую мантию на кресле, несколько склянок с травянистым запахом на столике, привычно касается рукой ножен на бедре - волшебная палочка на месте, равно как и запасная в специальном жилетном кармане.
Стаскивает жилет, расстегивает до конца рубашку, опасаясь того, что на грудь вновь навалится каменная плита, мешающая вдохнуть, но приступ уже в прошлом и сознание легко заштриховывает его настоящим.
...Вы увели Беллатрису, потому что она более желанна? Потому что я слаба и разочаровала вас?..
Откуда эти вопросы? Та Алекто даже не была знакома с мадам Лестрейндж, о какой слабости или разочаровании могла идти речь? К тому же, Антонин прекрасно помнил тот бал - эти вопросы явно не имели с ним ничего общего.
Долохов прислушался - в мэноре было тихо. Не то Беллатриса уже отчиталась за проваленную работу и зализывает раны в каком-нибудь темном углу, не то Лорд к моменту их возвращения из Мунго уже покинул Малфоев и теперь сратники вновь разбрелись по своим делам.
С каждой минутой, которую он проводит сидя, у него усиливается головокружение.
Долохов инспектирует склянки, выискивая там по запаху что-то с мятой или мелиссой. Наконец такое зелье найдено и он выпивает все, не заботясь о дозировке. вроде бы от сердца хорошо, это он помнил еще с собственного детства, когда гостил у старой бабки Каркарова.
Зелье оставляет горький привкус на языке, но с головокружением, вроде бы, справляется.
Однако вместо него появляется слабость и болезненная сонливость.
Антонин снова вытягивается на кровати, прикрывая глаза. Винить во всем Империо Беллатрисы не по мужски. Нужно решить, как исправить ситуацию.
Дурмстранг, 1977 год. Май. Выпускной бал. Трапезная.
На выпускной вечер он является среди членов Попечительского совета, любезно сопровождая леди Драгович. Женщина цепляется за его локоть с поистине квиддичной хваткой, но Долохов изображает дружелюбие даже когда она начинает пьяно флиртовать. Она не в его вкусе - криклива, с манерами полицая, совершенно лишена быстроты реакции.
Другое дело - Алекто.
Долохов избавляется от Милены Драгович и проталкивается через толпу возбужденно галдящих выпускников к Алекто Кэрроу.
- Мисс Кэрроу. Примите мои поздравления, - начинает он чрезвычайно официально, но вскоре заговорщицки улыбается девушке. - Мои слова могут не понравиться многим из здесь присутствующих, но вы - лучшая на курсе в Темных Искусствах. Право, очень жаль, что ваши таланты едва ли будут блистать должным образом в консервативной Англии. Вряд ли ваш муж позволит вам практиковать ваши умения и развивать навыки.
- Я хотела бы поговорить с вами об этом, Антонин Павлович, - с холодной улыбкой отвечает Алекто.
Он видит в ее улыбке чужой приговор и взмахом руки предлагает ей покинуть праздничную Трапезную, чтобы переговорить без свидетелей.
...Вы увели Беллатрису, потому что она более желанна? Потому что я слаба и разочаровала вас?..
Отредактировано Antonin Dolohov (2014-04-08 18:55:10)
…
Белокурая девушка в обтягивающих брюках из драконьей кожи и свободной полупрозрачной белой блузке сбегает вниз по лестнице фамильного дома на голос родного брата. Она слышит разговор, который он ведет с отцом об организации в которую вступил жаждет, чтобы и Алекто тот позволил в нее вступить. Девушка входит в гостиную, где сидит отец, возле него стоит мать, прислонившись к креслу, слегка постукивая пальцами по обивке, напротив него сидит Долохов, при виде которого Алекто не может скрыть ликование, которое переполняет ее внутри. Амикус стоит слева и активно жестикулируя поясняет отцу все. В комнате кажется, только один человек, которого видит молодая девушка. Это Антини Павлович. Она встает за спину отца и сама того не понимая поглаживает кончиками пальцев шею, не вникая в спор брата и отца.
- Не вижу причин, чтобы не вступить в организацию, - не отводя взгляда от Долохова, говорит она, перебивая тем самым всех.
- Это не кружок макраме, - возмутился Кэрроу-старший. – И ты не сможешь выйти, если тебе неожиданно наскучит.
- Я более чем уверенна, что мне там не дадут заскучать, - медленно переводя взгляд от Антонина на своего отца, спокойно парировала Алекто. – Тем более Вы и сами говорили, что стоит поучиться выдержке у Вашего верного товарища – славянина. Разумеется, если Антонин Павлович готов оказать мне такую честь. – Девушка улыбается глазами. Больше всего ей хочется поскорее вырваться из под опеки родителей. Семейная жизнь никогда не привлекала ее, а нынешнее положение вещей говорят лишь в пользу этого.
…
Сердце Алекто громко отстукивает и она просыпается в камере одиннадцатого уровня министерства. Рядом стоит один из тех, кто пытается влезть в ее голову при помощи ментальной магии. Но она не ощущает ничего, кроме легкого покалывания. Проклятье Долохова не только заблокировало ее тело от движений, но и голову от внедрения в нее любопытных глаз. Кэрроу глубоко вдыхает и вновь погружается в сон. От неудачных экспериментов министерских работников она утомляется сильнее, чем прежде.
…
Ей невероятно больно. Боль буквально прорывает все ее тело и заставляет сжимать зубы, потому что нельзя ни на миг показывать, что тебе доставляет дискомфорт метка, которой тебя удостоили. Алекто сидит на улице, впервые за долгое время идет снег. Прохлада от ветра охлаждает предплечье. Девушка смотрит на то, что так жаждала получить и сжимает руку в кулак от чего вены напрягаются и кажется, будто змея ползет по предплечью.
Позади себя она слышит шаги и уже знает,ее, что он идет. Он передвигался в определенном ритме, не то, что чопорные англичане. Не так тяжело, не так пафосно. Алекто сжимает зубы и натягивает на предплечье рукав своего платья, чтобы мужчина не думал, что она себя жалеет. Она поднимается на ноги и изображает, что удивлена присутствию Долохова. Но он не настолько глуп, чтобы поверить в это ,хотя и оказывает ей поддержку, положив на плечо девушки свою руку. Алекто вздрагивает и внимательно смотрит на мужчину.
….
Алекто все еще спит, но вмешивается в свой собственный сон – воспоминание, которое так прочно застряло в ее сознании. Тогда, глаза Антонина сияли яркостью, которая сейчас ушла. Она внимательно смотрит на него и вопреки воспоминанию берет руку мужчины и прикладывает тыльную сторону его ладони к своей щеке.
- Как ты мог этой рукой наложить на меня проклятье, Антонин? Я же доверяла тебе…единственному из всех кого знала…почему ты увел Беллу, ведь обещал заботиться обо мне. Неужели ты посчитал меня слишкой слабой, чтобы справиться с этими аврорами? Лучше бы ты убил меня…- Алекто делает шаг назад от Долохова и под ней образуется пропасть в которую она падает, как в Мунго. Медленно…наблюдая как ее верный друг уходиит.
Отредактировано Alecto Carrow (2014-04-14 18:52:37)
1978 год, Лестрейндж-Холл, Англия
Повелитель удостоил Лестрейнджей высокой чести принимать его у себя. Уже две недели Темный Лорд находится в поместье Рудольфуса, отчего Беллатриса светится от счастья, а ее муж мрачнеет с каждым днем.
Долохов пару раз слышал отзвуки ссоры между супругами, но предпочитает не вмешиваться - блажь чернокудрой валькирии скоро пройдет, и она, он уверен, полностью сосредоточится на своих обязанностях супруги главы рода.
А пока славянин наслаждается отпуском в хмурой зимней Англии, отдаваясь фантазиям о том, как хорош будет мир после тех изменений, которые уготовил для него Повелитель. И по дружески опекая свою протеже - юную Алекто Кэрроу, которая готовится принять Метку, получить высший знак доверия из рук самого Милорда.
Когда этот миг наступает, Долохов испытывает прилив гордости - Алекто его творение, его ограненный алмаз, и ее успехи - это и его успехи.
Он улыбается, когда на белой коже девушки проступает знак, связывающий ее навсегда с будущим Англии.
Улыбается и Беллатриса, вымученной, ревнивой улыбкой, но Повелителю наплевать. Оба Лестрейнджа погружены в свои мысли - Рудольфус уже пьян и сосредоточен на том, чтобы не выказать этого, а недавно удостоившийся Метки Рабастан с отсутствующим видом гипнотизирует подол мантии коленопреклоненной Алекто.
Лорд проговаривает слова ритуала, отеческим жестом позволяет Алекто встать и отойти, а затем распускает своих слуг.
Долохов задерживается на пару минут, чтобы получить дополнительные инструкции - он планирует операцию на завтра, операцию, в которой Алекто будет участвовать на правах старшего офицера, члена Ближнего Круга, и ему нужно кое-что уточнить у Милорда, а затем выходит из бального зала и ищет Кэрроу.
Эльфы сообщают ему, что гостья-мисс Кэрроу в парке.
Алекто сидит на каменной скамье, не обращая внимания на идущий снег, и в ее позе такое отчаяние, что приветственная улыбка сползает с лица славянина. Его славная, храбрая девочка страдает - вот что он понимает.
Она чувствует его приближение, не иначе, по другому не объяснить то, что она поднимается на ноги и поворачивается к нему, собранная и равнодушно-удивленная. И только вздрагивает, когда он касается ее плеча.
А затем прикладывает его раскрытую ладонь к своей щеке, чуть трется о пальцы, и раставшие снежинки на ее щеках больше похожи на слезы.
- Как ты мог этой рукой наложить на меня проклятье, Антонин? Я же доверяла тебе…единственному из всех кого знала…почему ты увел Беллу, ведь обещал заботиться обо мне. Неужели ты посчитал меня слишкой слабой, чтобы справиться с этими аврорами? Лучше бы ты убил меня...
А затем делает шаг назад и падает в разверзшуюся под ее ногами бездну.
1997 год. Малфой-мэнор. Англия.
Долохов приходит в себя. В спальне душно, даже распахнутое настежь окно не спасает, промозглый весенний воздух не может остудить его. Тонкие одеяла, рабашка - все мокрое от пота, и когда он мимоходом касается лба, то собственная влажная кожа напоминает ему кожу на щеке Алекто в его сне.
Такого не могло быть, он прекрасно помнит день, когда Алекто получила Знак Судьбы. Да, Лестрейндж-Холл, еще не разрушенный, сиял огнями, хозяева готовились к камерному великосветскому приему, на который были приглашены лишь те, кто разделял взгляды Милорда и был готов служить ему, отдать за него жизнь... Алекто была в темном строгом платье, оттеняющем ее чисто английскую холодную, породистую миловидность - она не говорила ему таких слов, не обхватывала его руку своими замерзшими пальцами.
Бред, болезненный бред. И почему ему приснился этот странный сон, почему воспоминание оказалось так реально?
Почти против воли Долохов закрывает глаза, валясь на сбившуюся подушку.
... Алекто делает шаг назад и падает навзничь, в бездонную пустоту, в которой притаилось что-то, что невозможно увидеть, но что страшит Долохова до привкуса железа во рту.
Он делает рывок и касается все еще протянутых к нему пальцев девушки - Алекто стремительно меняется, под глазами появляются тонкие морщины, углы губ скорбно опускаются, румянец сменяется желтоватой бледность, а сами глаза западают, подчеркивая широкие скулы. Эта Алекто знакома ему больше, чм ее более юная копия - это Алекто Азкабана.
Он крепко обхватывает ее пальцы и следует за ней. В этот раз он может ее не отпускать, и больше он ее не отпустит.
Но вихрь из пропасти разбрасывает их в разные стороны, а затем он падает на спину, крепко прикладываясь затылком о камень.
1983 год. Азкабан, Северное море.
Между ними толстые прутья решетки. Долохов сидит на корточках, опираясь лопатками и затылком на каменную стену своей камеры, опустив руки между коленями. Если прислушаться, слышно, как волны разбиваются об основание тюрьмы с той стороны, с которой замок погружен в море.
Та стена всегда холоднее, хотя в Азкабане вообще нельзя говорить о тепле.
Долохова раздражает этот звук, потому что он, кажется, вечен. Даже когда Долохов умрет в этом каменном мешке и его труп скинут в море, волны все равно будут с назойливой периодичностью накатывать на камень, из которого сложены стены замка.
Сколько бы лет, веков не потребовалось, волны не устанут, не прекратят своих попыток разрушить крепость, а вот в запасе у Долохова этого времени нет.
Впервые он так явно осознает, что намного старше этих мужчин и женщин, что сидят с ним в одном крыле. Что он годится им в отцы - почти всем.
Эти мысли, подкрепляемые безостоновочными стонами моря, нервируют славянина, прежде гордившегося своим самообладанием.
Плеск волн не заглушают ни редкие - к 1983-ему редкие - перепалки Лестрейнджей, ни изредка доносящийся до Долохова заунывный вой из камеры Блэка за поворотом - кажется, изгой Сириус тронулся умом, не выдержав тюрьмы.
- Алекто, - Долохову приходит в голову сумасшедшая идея - под стать окружающей обстановке. - Вы умеете петь? По-русски, я имею в виду. Хотите, научу? Будем петь с вами дуэты, я помню несколько стоящих вещиц. Соглашайтесь, Алекто, я никогда не брошу свою парнершу по дуэтам, клянусь своей честью.
Отредактировано Antonin Dolohov (2014-04-22 13:24:23)
….
Алекто уже лежала часа три и смотрела в потолок камеры, которую прокляла на века вперед. Как и тех, кто не могут высвободить ее из плена собственных воспоминаний, составляющие ей компанию. Даже в Азкабане не было настолько мучительно скучно. Одиночество ее убивало. Она только теперь поняла, насколько было замечательно, когда в Азкабане была возможность общаться с Долоховым. Он спасал ее от сумасшествия. В отличие от Лестрейнджей, которые умудрялись устраивать перепалки между собой, они делали все, что могли. Вернее, Антонин Павлович решительно был настроен на то, чтобы выйти из Азкабана в здравом уме. Ну или хотя бы частично, потому что после столь длительной отсидки это едва ли было возможно на самом деле. Она вспоминает слова одного из разученных романсов:
« Как я тебя ждала
В тот хмурый зимний вечер
Как в тишине звала
И как боялась встречи.
Дом вьюга замела
И в окна бился ветер
Как я тебя ждала
В тот хмурый зимний вечер.»*
...
Сама не замечая, Кэрроу вновь засыпает и оказывается в Азкабане. Как же она не хотела бы сюда возвращаться. Единственно хорошее, что было здесь это тот, кто сидел за толстыми прутьями решетки на корточках, опираясь лопатками о холодную казенную стену.
- Алекто, - обращается к ней Долохов. - Вы умеете петь? По-русски, я имею в виду. Хотите, научу? Будем петь с вами дуэты, я помню несколько стоящих вещиц. Соглашайтесь, Алекто, я никогда не брошу свою парнершу по дуэтам, клянусь своей честью.
Женщина подошла ближе к решетке, которая их разделяла и опустилась на колени. Ноги болели, но она забывала об этом, когда ее наставник затевал очередной разговор, а глаза сверкали. Постоянный холод от стен не особо хорошо сказывался на голосе, Кэрроу чуть хрипела и кашляла.
- Уж лучше это, чем слушать бесконечную ругань Лестрейнджей, - с улыбкой отвечала она.
Ей было вообщем-то все равно что делать, общение с Долоховым давало призрачную надежду на то, что она выберется из этого проклятого места. Он был тем, кто сокращал тяготу заключения.
- Только запомните это обещание, а то я непременно найду Вас и потребую объяснений в не самой ласковой манере, Вы же меня знаете, - Алекто еще больше расплылась в улыбке и склонив голову на бок нарочно чуть строже посмотрела на своего наставника.
…
«Был только жар полураскрытых губ
И плыл туман несбывшихся объятий.
Но Вы ушли, а в пустоте ночей
Меня тревожат формы Ваших платий.
Я говорил - Вы слушали меня
И улетали вспугнутою птицей.
Я Вас просил... К чему теперь слова ?..
Но Вы ушли, а жизнь не повторится.
И сладких слов соленую судьбу,
И гулкий крик разбуженной глуши,
Мечты и первую любовь свою
Скрываю я в монастырях души».**
Алекто просыпается от шума, который стоит вблизи ее ушей. Очередной колдомедик произносит заклинания и они отбиваясь от нее, как от щита пролетают над ним и с громким треском врезаются в металлическую решетку. Как же ей хочется обратно в тот сон, который так был приятен. Там ей спокойно, ведь есть Антонин, который обещает ей быть всегда рядом. Тот мужчина, товарищ и наставник был рядом. Не предал ее. В голове вспоминаются строки романса, который они тогда разучили и Кэрроу бы взорвалась криком, если бы могла говорить.
«Как признать, что все - обман?
Сердцу больно.
Был недолог наш роман -
И довольно!
Забавляла вас любовь
На минутку.
Не вернуть вам
Эту шутку!» ***
Кэрроу ужасно захотелось, чтобы молодой колдомедик поскорее ушел, а она бы вернулась в свои воспоминания, которые теперь были даже приятны, потому что в них она была хоть и так же заперта, но счастлива. В них у нее была надежда на освобождение. А сейчас, ей приходилось думать о предательстве. Она то обвиняла Долохова, то сама же оправдывала его. Реальность заставляла ее помнить лишь последние воспоминания об Антонине Павловиче. Его поцелуй. Зрачки Кэрроу расширились.
- Что…что ты сделал? – раздался голос еще одного колдомедика, который так некстати посмотрел в глаза Алекто и увидел, как ее зрачки расширились.
- Да ничего особенно, то же, что и ты, а что?
- Ее зрачки расширились.
- Серьезно?
Алекто устало смотрела на колдомедиков. Ее мало волновало, что они там решили. Она вспомнила о поцелуе, который подарил ей Долохов перед тем как отправить ее под собственное проклятье.
«Как же я вас ненавижу!» - недовольно подумала она, жалея о том, что не может столкнуть этих двоих и заставить их убить друг друга. А самой смотреть, как они изучают внутреннее строение глаз одного из них.
…
Маггловская деревня. Алекто шла рядом с Долоховым, стараясь не отставать от него ни на шаг. Очередное задание Повелителя было не то что бы слишком сложным, но он доверил его именно Антонину. Ну а тот в свою очередь взял Кэрроу с собой, чему она была рада.
- Антонин, - вопреки событиям, которые Алекто помнила прекрасно, она нарушила тишину и обхватив руку наставника потянула его в проулок.
Кэрроу заставила Долохова прижаться к стене, а сама смотрела на него снизу вверх. В ее взгляде был интерес. Она жаждала спросить его обо всем, что надумала. Она заставила свой сон подстроиться под ее личное желание. Изменить происходящее так, как сама бы хотела.
- Зачем?! Скажи мне! – она перешла на «ты». – Антонин скажи мне для чего ты сделал то, что сделал? – Алекто боролась с собственной обидой и яростью. – Ты говоришь, что путь твой это одиночество, а я должна найти кого-то моложе, когда я призналась в своем отношении к тебе. И что же?! – Кэрроу чуть вскрикивает и ударяет ладонью по стене слева от лица Долохова. – В Мунго ты целуешь меня…будто прощаясь навсегда, будто из жалости даришь поцелуй, потому что я вроде как…не важно…И новый удар…проклинаешь меня…оставляешь аврорам. Я не понимаю, Антонин! Не понимаю!
Кэрроу отступает от Долохова на несколько шагов, а затем взрывается вновь.
-Bljad', Antonin! Priznajsja uzhe sam sebe, chego ty hochesh' na samom dele?! Ja uzhe prosto zaputalas'! To ty gonesh' menja, to celuesh', a potom...brosaesh' na avrorov. Dlja chego? Chtoby smyt' pozor?
Алекто отходит вновь от Долохова но на этот раз к противоположной стене и опускается на корточки, тихонько напивая русский романс"
- Pomnish' li ty,
Kak schast'e nam ulybalos'?
Lish' dlja tebja
Serdce pylalo ljubja.
Pomnish' li ty,
Kak my s toboj rasstavalis'?
Pomnish' li ty
Nashi mechty?
Pust' jeto byl tol'ko son -
Mne dorog on! ***
Алекто замолкает и вновь смотрит на наставника. Это ее собственный сон.
- Я устала лежать и слушать этих идиотов…почему ты не заберешь меня отсюда, Антонин? – Алекто тяжело выдыхает. – Почему ты не заберешь, ведь ты обещал…клялся честью…не верю, что ты не верен своему слову…я прощу тебе то, что ты оставил меня аврорам…только забери меня от сюда…они увезут меня в Азкабан, а там я не смогу выжить..они постоянно об этом говорят...ЗАБЕРИ! Odin tebja poderi!
________________
* Климова Ирина - Романс (Как я тебя ждала)
**Александр Мирзаян – Декаденский романс
*** Дуэт Сильвы и Эдвина «Помнишь ли ты». И.Кальман – оперетта Сильва
Отредактировано Alecto Carrow (2014-04-23 12:17:55)
- Только забери меня от сюда…они увезут меня в Азкабан, а там я не смогу выжить..они постоянно об этом говорят...ЗАБЕРИ! Odin tebja poderi!
Сон - да какой же это сон, ему сны уже лет десять не снятся - начинает расплываться, терять резкость, однако Долохов усилием воли заставляе картинку собраться вновь: эти воспоминания, в которых все идет не так, как надо, кажутся ему гораздо большим, чем просто сны. И даже если это всего лишь последствия смеси тех зелий, что они с Нарциссой нашли, он полон решимости раз и навсегда разобраться с происходящим.
Ощущения более чем странные, когда он шагает к сидящей у стены женщине - как будто он одновременно наблюдает за самим собой в мыслесливе.
- Кроме той клятвы, что я давал тебе, - грубо говорит он, глядя сверху вниз в бешеные глаза Алекто Кэрроу, - есть клятва, что я давал Повелителю. Что я сделаю все, чтобы он победил. Что не пожалею ни своей жизни, ни чьей-либо еще, что его воля была исполнена. Клятву тебе я могу нарушить, клятву ему - никогда.
Он делает короткую паузу, чтобы коснуться самой болезненной темы, но ничем не выдает собственного волнения.
- Мы не могли уйти из Мунго все вместе, мракоборцы бы с легкостью взяли свежий след наших аппараций, и я не мог позволить им взять Беллатрису или себя. Решение, которое я принял, было единственным выходом на тот момент.
В глазах Алекто - боль и ярость, смешанные в причудливую симфонию, и Долохов неожиданно чувствует прилив злости - злости на то, что его ученица позволяет себе устраивать ему сцену. А потом еще и на то, что она позволяет себе требовать от него того, в чем он ясно отказал ей несколько месяцев назад.
- Вставайте, мисс Кэрроу, - он отходит, чтобы Алекто могла встать, - вставайте и ведите себя как боец, а не как девчонка, которая не может соображать из-за романтических иллюзий, которые сама себе вбила в голову. И тогда, когда ты вспомнишь о своих клятвах и вспомнишь лица своих предков, то поймешь, что Милорд не оставит тебя гнить в Азкабане. А я сделаю все, чтобы исполнить его волю вновь!
Нервное напряжение дает о себе знать - вокруг становится призрачно-серо, а затем Антонин Павлович понимает, что его причудливый сон снова вывел его в новое воспоминание. Он в комнате, которую любезно отвела ему Нарцисса, Алекто у камина залечивает порезы на ладонях - это день, когда она едва не была выброшена из окна взбесившимся Рудольфусом.
- Алекто, посмотри на меня, - женщина, придерживая обрывки платья, разворачивается - по яростному блеску в глазах он понимает, что она та самая, с кем он разговаривал в маггловской деревушке, название которой давно забыл. - Сейчас не время говорить о том, что происходит или произошло между нами. Не позволяй себе эту слабость, последствия могут быть серьезнее, чем ты думаешь. Не позволяй себе мысли, что это важнее нашей общей борьбы. Не позволяй себе быть слабой, потому что в этом случае ты станешь угрозой для Милорда. И тогда ты знаешь, что будет.
Игорь... Игорь, сбежавший так далеко, что думал, будто Темный Лорд забудет про него или не найдет его.
Как же он был удивлен, увидев на пороге своего тайного убежища Антонина.
Неужели он думал, что Долохов скроет от Повелителя, что знает все места, где может прятаться беглец? Что предаст идею ради дружбы?
Ни ради дружбы, ни ради любви.
Долохов отгоняет мысли о старом друге-предателе и концентрируется на Кэрроу - если его предположение о том, что проклятие установило некую ментальную связь между ними, правда, ему нужно донести до сознания Алекто нечто очень важное.
- Не позволяй себе блуждать по фантазиям. Чем дальше ты заходишь, тем сложнее будет вернуться. И когда ты перейдешь черту, ни я, ни кто либо еще не сумеют снять с тебя чары. Подумай как следует, хочешь ли ты провести остаток жизни в Азкабане в этом положении безвольного растения в обмен на то, что так упорно хочешь узнать.
Отредактировано Antonin Dolohov (2014-05-06 15:31:52)
Алекто по-прежнему сидит на корточках у противоположной стены, когда Долохов резко движется в ее сторону. Она вздрагивает от этого, не понимая, что происходит, до сих пор все шло так, как она то думала, а сейчас все совсем не так…слишком реально. И взгляд Антонина столь возмущенный и даже разочарованный ранит ее. Что хуже всего все его слова кажутся правдой. Жестокой правдой, которая увы вновь делает ее уязвимой как в спальне наставника. Алекто молча выслушивает все, что говорит ей наставник и поднимается, когда он буквально приказывает ей подняться. Она сдерживает свои эмоции и болезненно кусает губы, продолжая смотреть прямо в глаза мужчины. От его слов ей становится холодно до дрожи во всем теле, но она не позволяет обиде выйти из нее. Единственное, что она не может понять, почему ее фантазии стали настолько реальны. Она вспоминает о том, что было в тот проклятый день в Северной спальне мэнора и их переносит в серой дымке туда. Где она залечивая порезы на ладонях, холодная и отрезвленная жестокими и даже резкими словами своего наставника полна решимости послать его с его наставлениями куда подальше.
Здесь не та Алекто, она та, что брошена в Мунго стоит возле камина. Та, что только что сказали, что она ничего не значит…и это увы ее задевает. Кэрроу недовольна собой. Столько раз она говорила о ненужности чувств, а сама попалась на это, забыв о клятвах верности Темному Лорду. Все увиденное сливается в единое целое и она с ужасом думает, что пошла на это из-за Долохова. Не из-за своей семьи, не из-за собственного побуждения, а потому что всегда тайно желала быть со славянином. Это заставляет ее бояться. По-настоящему. И потому, когда Долохов окликает ееи призывает посмотреть на него, она не решается этого сделать, пока ее глаза наполненные яростью не могут удержать слез, но все же смотрит. Она направляет на Антонина все то зло, что накипело у нее внутри, что от этого слезы высыхают будто капля воды, попавшая на разгоряченный песок пустыни.
- Ты убьешь меня как своего друга? Да? – в голосе Кэрроу слышен вызов. Она зла на наставника. – Что ж, Антонин…тогда ответь, почему ты не убил меня сразу? Раз уж я ошибка! Слабая и беззащитная?! Bljad', Antonin! Neuzheli ty nadelsja, chto za stol'ko vremeni ne stanu otnositsja k tebe inache?! – Кэрроу перешла на крик. Постепенно, с каждым словом она ощущала облегчение. – Дела Повелителя на первом месте… - говорит чуть тише она и подходит к наставнику, и обхватив его за шею целует в губы так, как он поцеловал ее в Мунго и лишь когда отходит на ее устах блестит улыбка, а на правой руке переливается алая кровь…Антонина.
Она засадила ему кинжал ровно в сердце. Смотря на своего наставника, который задыхался и падал на колени перед ней она отступала назад.
- Запомни эту боль, Антонин…навсегда…я была верна Повелителю, и буду верна ему до конца…но боль твоего предательства останется с тобой…и в отличие от него, я желаю тебе долгой жизни.
Кэрроу отходит все дальше, постепенно погружаясь в дымку, которая перенесла их с Антонином сюда, а с ее уст сходит улыбка.
- Ты добился чего хотел, спасибо за еще один урок…
…
Кэрроу очнулась в камере. Ей не хотелось думать. Теперь…она поняла, что произошло. Проклятье связало ее с Антонином и ей не хотелось спать. Не хотелось снова видеть его. Боль. Обида. Разочарование. Отвращение к самой себе. Ей хотелось умереть и больше никогда не чувствовать того, что Долохов заставил ее почувствовать. Сейчас ей хотелось причинять лишь боль другим. Еще большую. Чтобы все вокруг наполнилось ее чувствами. Чтобы все вокруг наполнилось той пустотой, что образовалась внутри нее. Последнее, что делало ее человеком умерло, как ей казалось сегодня.
«Я просто…слабая …он прав… как всегда прав, что б его!» - подумала Кэрроу.
В этот день она заставила себя не спать, чтобы успокоиться. Блуждать по фантазиям меньшее, что ей хотелось. А вот выбраться из полутрупного состояния очень. Алекто мечтала поскорее вернутся в бой, чтобы забыть обо всем. В том числе о глупых чувствах, которые стали причиной для того, чтобы человек, которому она доверяла как самой себе фактически убил ее.
Жестокий урок, что никому доверять нельзя.
Но она его запомнила.
Навсегда.
- Ты убьешь меня как своего друга? Да? Что ж, Антонин…тогда ответь, почему ты не убил меня сразу? Раз уж я ошибка! Слабая и беззащитная?! Bljad', Antonin! Neuzheli ty nadelsja, chto za stol'ko vremeni ne stanu otnositsja k tebe inache?!
Голос Алекто все громче и громче - под конец женщина практически кричит на него, вымещая свою боль, ярость и - следует признать - обиду из-за предательства.
Долохов не протестует - хотя мог бы. Мог бы сказать, что Алекто сильнее Каркарова, что она не предаст Милорда. Что он никогда не считал ее слабой и уж тем более беззащитной. Что все время, которое он знаком с ней - с того момента, как увидел ее молоденькой фантазеркой с душой бойца и до того момента, как увидел в ней желанную женщину - он был уверен в ней, как в самом себе.
Но тогда ему пришлось бы говорить и дальше - о том, что они не пара, как ни крути. Не потому что она слаба, а потому что она слишком хороша для него, нищего потомка эмигрантов, идеалиста и больного старика. Признаваться в этом Долохов не желает - и готов заплатить за это высокую цену.
Возможно, слишком высокую.
Он знавал таких дев - горящих так ярко, что можно обжечься. И теперь слишком стар, чтобы идти в огонь.
Алекто может увлечь, может свести с ума. Может заставить забыть о том, что важнее жизни.
Долохов мало чего боится, но страх того, что ему однажды придется выбирать между верностью Лорду и привязанностью к другому человеку, навечно с ним после убийства Игоря Каркарова. Этот страх ожил снова несколько дней назад, когда он понял, что если бы не Империо Беллатрисы, он не оставил бы Алекто в Мунго, пусть даже это ставило бы под удар всех их.
- Дела Повелителя превыше всего, - повторяет он за Кэрроу, подпуская ее ближе.
Он должен быть готов оставить ее, если так будет нужно. Она должна быть готова к тому же.
И плевать, что ее тело идеально податливо, плевать, как горячи ее губы.
И острая боль в сердце, сменяющаяся ледяной волной, смывающей все ощущения, говорит ему больше, чем ее слова, что его девочка - его лучшая ученица.
Он падает на колени, задевая локтем кресло, силясь вздохнуть - на этот раз все кончено, он точно это знает.
Пол приближается неожиданно быстро, Долохов уже не чувствует ничего, провожая взглядом тающую в тумане Алекто.
Второй раз за неделю Смерть останавливается за его плечом...
- Господин Долохов, Хозяйка прислала вам лекарство и напоминает, что вы должны принимать его регулярно, - робкий голос возвращает Долохова в настоящее. - Господин Долохов? Господин?.. Хозяйка!
Домашний эльф Нарциссы Малфой заходится криком.
Долохов разлепляет спекшиеся губы и приказывает твари заткнуться. В дрожащих лапах домовика ходуном ходит склянка со знакомым запахом.
Антонин Павлович выдергивает лекарство из лап причитающего эльфа, выпивает и велит принести немедленно еще две, нет, три порции.
Домовик принимается лопотать, что Хозяйка установила строгую дозировку, но Долохов повторяет приказ - эльф исчезает и возвращается спустя минуту с посудиной куда больше предыдущей.
Эта минуту длится для славянина как час - сердце стучит в бешеном рваном ритме, снова нечем дышать и перед глазами желтые круги. Долохов даже не хочет думать о символичности того, куда Алекто нанесла свой удар в его дурном сне-фантазии.
Три порции действуют почти мгновенно - выпив, он валится на подушки, начиная чувствовать холод. Однако аритмия прекращается, ему уже ощутимо лучше.
- Найди Лестрейнджей и мистера Кэрроу, передай им, что я хочу видеть их в библиотеке через двадцать минут.
Эльф исчезает, счастливый из-за того, что наконец-то может покинуть трудного пациента, за которым ему поручено наблюдать.
Антонин Павлович садится на кровати, прислушиваясь к себе - не хватало еще свалиться с приступом на глазах остальных. Беллатриса - драккл с ней, забудет через пару дней, как забывает все. что не имеет к ней отношения, а вот доказывать свое главенство прочим будет несподручно, почуй они его слабость.
Правая рука мелко дрожит, что-то тянет в боку, но в целом все не так плохо, как могло бы быть.
Долохов переодевается, стараясь двигаться размеренно и давая себе передохнуть после каждого предмета гардероба - в библиотеке такой роскоши он будет лишен.
Через двадцать минут он входит в библиотеку Малфой-мэнора. Лестрейнджи и Кэрроу встречают его гробовым молчанием, но ему наплевать, у кого и как именно не задался день.
- Господа, как вам известно, мисс Кэрроу захвачена врагами. Нам пора приступать к разработке плана операции спасения.
Если Алекто думает, что так легко отделалась, она крупно ошибается.
Конец.
Вы здесь » Harry Potter and the Half-Blood Prince » Архив эпизодов » Хоть одной ногой - но в огонь.