Паршивое окончание паршивого дня. За последние несколько часов Дольф неимоверным усилием воли удерживал себя от того, чтобы пальнуть Авадой в первого встречного, то и дело напоминая себе, что за убийство, как это ни прискорбно, всё ещё сажают. Нда, жаль, очень жаль, тем более, Лестрейндж был более, чем уверен, что от смерти парочки магглов мир не рухнет, а даже, наоборот, только выиграет.
Домой возвращаться не хотелось, потому что там его ждал очередная сцена семейной жизни в компании Беллатрикс, вечные вопли которой слышать ему уже осточертело. Последние несколько дней их отношения окончательно перешли в стадию холодной войны, так что стены Лестрейндж-Касла то и дело сотрясались от взаимных проклятий и угроз.
Рудольфус аппарировал к кованой ограде фамильного поместья, проклиная жуткий зимний мороз и того, кто придумал антиаппарационный барьер. В общем-то, такие мелочи его обычно не выводили из состояния равновесия, но вот сейчас, когда настроение итак было ниже среднего…
Как только мужчина оказался в холле, до ушей тут же донесся отвратительных смех Беллы и крики домовых эльфов. Мужчина выругался и скинул мантию на уши подскочившему эльфу, который не успел даже поклониться и чиркнуть ушами по мраморному полу.
Кажется, его драгоценная женушка снова устроила домовикам сладкую жизнь и, судя по крикам, вполне возможно, что она развлекается, отрезая маленьким уродцам что-нибудь. Ну, или просто вошла в раж. И это паршиво, потому что в таком случае, её уже не остановишь.
Лестрейндж прошел в гостиную, прямиком к шкафчику, где стояли графины и бутылки с его лучшими друзьями – коллекционными виски. Налил себе полный стакан и тут же опрокинул его в себя, даже не поморщившись. Хорошо родиться с полой ногой, это точно.
Но провести тихий вечер в компании алкоголя и парочки хороших сигар ему, конечно же, было не суждено.
- Чертова сумасшедшая, – рявкнул Рудольфус, когда из столовой донеслась очередная порция криков. Он со стуком поставил стакан на стол и, по дороге прихватив бутылку из шкафа, направился прямо к источнику звука.
Картина предстала перед глазами не самая приятная. И, хотя Белла частенько вымещала агрессию на эльфах, Дольф терпеть не мог эту её привычку. Естественно, на домовых ему было глубоко наплевать, но кто б знал, как сам он ненавидел любые проявление безумного характера Беллатрикс в своем доме!
- Хватит! – с порога рявкнул мужчина, но это не возымело никакого эффекта. Кого-кого, а миссис Лестрейндж было не остановить, особенно, если дело касалось её излюбленного занятия. И, если бы в любой другой день Дольф мог бы только презрительно усмехнуться и выйти, то сейчас неповиновение жены подействовало на него, как красная тряпка на быка. - Я сказал, хватит!
Лестрейндж вытащил палочку и наотмашь взмахнул ей. Эльфы тут же разлетелись в разные углы комнаты, а палочка Беллы упала в метрах десяти от своей хозяйки.
- Пошли вон!
Повторять дважды не пришлось: уродцы тут же исчезли, и Рудольфус остался наедине со своей женой.
Говорить с Беллой, которая была сейчас особенно похожа на безумную, не было никакого желания. Он бы с удовольствием запер её в подвале замка, лишь бы не слышать её голоса, не видеть этого дикого выражения лица… а, вообще, действеннее было бы просто прикончить её ко всем чертям.
- Белла, дорогая, разве мамаша тебе не говорила, что просьбы мужа лучше выполнять? – ядовито прошипел мужчина. Он откупорил бутылку, принесенную из гостиной, отбросил пробку куда-то в сторону, и стал пить прямо из горла. Ощущение алкоголя в крови приятно успокаивало и усмиряло кровожадные мысли Рудольфуса. Он даже хотел было выйти и провести-таки остаток ночи в своем кабинете, но тяжелое дыхание Беллы его остановило. - Вот сейчас начнется, – про себя отметил Дольф и замер с ухмылкой на устах.

Рудольфус смотрел на жену холодным, чуть насмешливым взглядом. Вероятно, он был чуть ли не единственным человеком в этом мире, который не боялся её. Вот сейчас он был абсолютно уверен, что Белла даже не посмеет кинуться за палочкой – слишком много раз они это проходили, и, видимо, женушка, наконец, поняла, что, какой бы потрясающей колдуньей не была, Лестрейндж слишком хорошо изучил все её привычки и, самое главное, слабые стороны.
И, если честно, с гораздо большим удовольствием он бы оставил Беллу на растерзание её безумию, а сам провел время в компании старого-доброго виски и хорошенькой девочки, вот только принципы не позволяли.
Конечно, Дольф прекрасно понимал, что Беллатрикс – не из тех дамочек, что будут покорно исполнять все приказы супруга, периодически производить на свет наследников и ослепительно улыбаться на семейных торжествах. Более того, он никогда в жизни не пытался сделать из Трикс именно такую жену, хотя, признаться, иногда ловил себя на мысли, что в таком случае жизнь стала бы заметно легче. С другой стороны… что может быть ужасней серых будней, особенно для человека, у которого есть всё? Наверное, это и удерживало Рудольфуса от того, чтобы придушить эту мерзавку во сне.
- Ещё раз выведешь меня – я тебя убью, – спокойно произнес Рудольфус и елейно улыбнулся женушке, которая несла какую-то ахинею насчет кризиса среднего возраста.
Уже через пару секунд Белла стояла прямо перед ним и шептала на ушко обожаемые её угрозы, которые не вызывали ничего, кроме насмешки. Смех Беллатрикс эхом отдавался от стен огромной столовой Лестрейндж-Касла, и, наверное, весьма походил на смех ведьм из маггловских сказочек.
- Родная, ещё раз посмеешь мне угрожать и я придушу тебя собственными руками. Уверен, мир не много потеряет, – Дольф ухмыльнулся и протянул руку к бледной шее жены, слегка сжимая пальцы на мраморной коже. Так хотелось сжать посильней, увидеть, как Беллатрикс жадно хватает губами воздух, которого остается всё меньше и меньше, и, в конце концов, медленно затихает, изредка дергаясь в его руках. И Лестрейндж был уверен, что его рука не дрогнула бы, и ни одна живая душа в этом мире не пожалела бы о смерти Беллатрикс Лестрейндж.
- Так что, будь повежливей, – мужчина на секунду чуть крепче сжал пальцы и тут же выпустил Беллу. Ни к чему им доходить до крайностей, особенно этим чертовым вечером, который с каждой секундой становился всё более угнетающим и вязким.
Они по-прежнему стояли близко друг к другу, и Рудольфус насмешливо улыбнулся, видя бешенство в глазах жены. Он обожал с ней играть, дразнить её, выводить из себя, а потом медленно смаковать всё её забавное бессилие и такие очаровательные приступы злобы, когда она расшвыривалась Непростительными направо и налево, орала, мучила эльфов и грозилась прикончить его. Это, на самом деле, было потрясающее зрелище, которое только в очередной раз доказывало тот факт, что когда-то, много лет назад, Рудольфусу Лестрейнджу «посчастливилось» взять в жены настоящую ведьму из благороднейшего и древнейшего. Когда он думал об этом, всегда мысленно сравнивал жену с Нарциссой, и поражался, до чего не походи могут быть два существа, рожденные от одной матери. Даже они с Рабастаном, как ни печально это сознавать, были во многом похожи, а эти две различались даже внешне. Да, обе красавицы, только одна похожа на ангела, а вторая, по иронии судьбы доставшаяся ему в жены, на исчадие преисподней.
И, да, он так часто смеялся над ней, пытаясь указать ей на её место – место всего лишь женщины подле своего супруга, хотя прекрасно знал, что ничего не выйдет, но, всё-таки, Дольф никогда не смог бы смириться и позволить какой-то женщине быть чем-то большим, чем просто его жена. Хотя это стоило ему нечеловеческих усилий и почти ежедневных скандалов, он научился, наконец, уживаться с Беллой под одной крышей и даже находить определенную прелесть в их супружеской жизни.

Что могла противопоставить женщина физической силе мужчины? Белла могла только кинуться за палочкой и применить против мужа проклятие, но, до того, она могла только захлебываться ядом собственных речей, которые не производили на Рудольфуса никакого эффекта. Он был из числа тех людей, которые не верят в силу слова – только силы. Причем, необязательно физической, но и эмоциональной. А тут он оказывался в гораздо более выигрышном положении, чем Белла, ибо не был подвержен приступам неконтролируемой агрессии и обыкновенному безумию.
- А что, если сделаю? – по губам скользнула улыбка, - М?
Рудольфус давно уже не был мальчишкой, который бы мог убить только для того, чтобы доказать свою правоту. Он просто научился знать цену словам, и знал, что Белла тоже это осознаёт – возможно, она даже не догадывается, но Лестрейндж успел увидеть что-то, промелькнувшее в её глазах, когда его пальцы сильнее сжали женскую шею. Она пытается доказать, что он не сможет сделать этого, однако, сомневается. Рудольфусу было достаточно этого, чтобы чувствовать себя победителем. Ну, или, по крайней мере, тем, у кого есть преимущество.
- Белла, любовь моя, я, пожалуй, обойдусь без твоих указаний в собственном доме, –
Рудольфус улыбнулся и не поменял выражения лица даже тогда, когда жена бесцеремонно выхватила у него из рук бутылку и «нечаянно» разбила её. Осколки разлетелись по полу столовой, и раздался хлопок: то явился маленький уродец, дабы прибраться за хозяйкой.
Он знал, что она хочет его позлить, потому что всё ещё думает, что это, как всегда, сойдет ей с рук. Честно говоря, Рудольфусу давно уже осточертело, как эта безумная отравляет его жизнь: уничтожает его запасы алкоголя, угрожает убить и даже иногда закатывает сцены ревности, когда Дольф возвращается домой, насквозь пропахший чужими духами. И, нет, конечно, она не ревнует – ей просто хочется показать, какая она, что от таких не шастают по любовницам. И на всё это Лестрейндж только равнодушно фыркает: она ничем не лучше других, она ничем не заслужила особого отношения. Тем более, от него.
Но сейчас, честно говоря, Рудольфус был уже на пределе. Эта женщина дразнила его, специально подначивала, уверенная в том, что ей всё просто сойдет с рук, как обычно. Ну, а что, если сегодня – не обычный день. Сегодня Рудольфус Лестрейндж сдерживал себя просто невероятное количество раз из банального здравого смысла. Но, одна дело: прикончить кого-то в центре шумного Лондона или в коридорах Министерства, другое – в своём собственном доме, куда никто, в том числе и авроры, не могут зайти просто так.
Пока в голове мужчины носились весьма кровожадные мысли, Беллатрикс вовсю наслаждалась процессом издевательства над домовым. Бессмысленная жестокость, лишавшая их слуг – такого мнения об этом был Рудольфус, далекий от соображений гуманности. И это тоже его раздражало просто до дрожи. - Ну всё, любовь моя, ты доигралась…
- Axelitus, – лениво протянул Рудольфус, направляя палочку прямо на жену. - Я, кажется, уже сегодня обещал тебя придушить, не так ли?
Он говорил совершенно спокойно, и его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, потому что показывать кому-либо свои эмоции было одним из самых ненавистных Дольфу свойств человеческого существа, которое он, с ранней юности, методично из себя искоренял.
Да, она права – он вряд ли прикончить её… сегодня. Хотя бы потому, что Темный Лорд за это не похвалит. Но что мешает ему поступить с ней так, как всегда хотелось? Так, как он поступал со всеми другими?