В Беллатрисе горела ярость. Она просто не могла никого видеть. Ни озабоченного Рудольфуса, ни напуганного Рабастана, вообще никого. И тем более Беллатриса не могла смотреть на свою руку, на метку, так ужасно побледневшую, разом выцветшую. Так не должно было быть. План Лорда был безупречен. Быстро выложив мужу свою версию о местонахождении Лорда, пожирательница скрылась из дома в неизвестном направлении.
Где Беллатриса находилась следующие четыре часа, она сама не помнила. Помни только реки крови в тёмных переулках и на своих руках, помнила пульсирующую боль в висках и... и всё. Она очнулась где-то на окраине Лондона. Палочка, её руки и платье были покрыты багряной краской, местами превратившейся в корочку. Лизнув она поняла что кровь не своя, а чужая и грязная. И так, она убивала грязнокровок. Много грязнокровок. Оставалось надеяться, что кровавый пир был не поминальной тризной Лорду, а яством в честь его триумфального возвращения из мира мёртвых. Беллатриса тупо смотрела на свои руки.
Лорд не одобрял бессмысленных убийств. Её могли поймать. И заточить. Это было глупо и бессмысленно. Лестрейндж задрала рукав по локоть, надеясь, что всё произошедшее было страшным сном. Но нет. Метка по-прежнему была. Полумёртвый знак величия. Женщина скрипнула зубами. Она поступила не правильно. нужно было пойти, искать Его, искать. Ведь метка же не исчезла, значит, Он жив. Но куда идти? К Поттерам? Там авроры. Да и чета мертва. Кажется, остался в живых мальчик, который был целью Повелителя. Но сейчас всё равно. Младенец не расскажет ей, куда делся Хозяин.
Но, возможно, Лонгботтомы знают? Кажется, они тоже мелькали в планах Повелителя? И на губах полукровки Снейпа, который притащился с пророчеством. Она трансгрессировала в Лестрейндж-холл.
- передай Рудольфусу, что вечером мы идём в рейд, - бросила она мелкому, кидаясь мимо него к буфету с алкоголем. Похоже, что младший Лестрейндж довольно испугался. Отглотнув довольно огневиски, пожирательница сосчитала про себя до десяти, а потом, прихватив с собой ещё бутылки две, выскочила на улицу.
Аппарировав она оказалась в доме Краучей. Она ещё сама толком не понимала, что привело её сюда. Домовиха испуганно пискнула, увидев её на пороге и, похоже, хотела её не пускать, но Лестрейндж отпихнула её сапогом в сторону. К счастью, Бартемиуса-старшего дома не было, как и его супруги. Вероятно, достопочтенное семейство удивилось бы, увидев на пороге светскую леди Беллатрису без мужа. Игнорируя тот факт, что Лестрейндж находилась далеко не в привычном окружающих расположении духа и в заляпанном кровью наряде.
- Позови ко мне младшего Крауча, срочно. Я к нему, - с этими словами Беллатриса поднялась наверх, туда, где по её памяти находилась гостиная. Бутылки выскальзывали из мокрых рук, грозя расколоться и залить дорогой ковёр вином или огневиски (что там было в бутылках?).
Ей казалось, что Крауч идёт слишком долго, что он специально тянет время. Но к его приходу женщина успела более или менее придти в чувство. Пьянящее желание сделать что-то как можно скорее начало сходить на нет.
- Барти, наконец-то, - выдохнула женщина, едва юноша появился на пороге.

Беллатриса напряжённо ждала, пока Крауч закончит со всеми церемониями. Чёртов мальчишка, сегодня он был великолепен. Куда же он собирался? Женщина слегка шевельнула пальцами, высвобождая руку из-под губ Барти. Она схватила его за рукава смокинга, нервным жестом разворачивая к себе. Сейчас ей было наплевать, что она рвёт, пачкает новую ткань. Беллатриса смотрела в глаза Бартемиуса, широко распахнув свои. В первые мгновения она даже не могла говорить, настолько она была взволнована внезапным исчезновением Лорда.
- Барти, - наконец выдохнула женщина, привставая на цыпочки и приближаясь к лицу юноши, - ты не чувствовал сегодня ничего необычного? - прежнее беспокойство едва не вернулось к женщине. Однако она подавила в себе дикую помесь чувств, стараясь не выдавать эмоций. Им всем нужно сохранять внутреннее равновесие, каким бы оно ни было.
- Да, я убивала грязнокровок, Барти. Кровь лилась ручьями. Нет, реками, - Беллатриса решила ответить на вопрос парня. Её шёпот был свистящим и немного отдавал хрипотцой, - но всё бесполезно, Барти, - глаза Лестрейндж быстро бегали по комнате, то и дело возвращаясь в младшему Краучу. Она с трудом разжала пальцы, выпуская Барти из своей хватки. Ей нужно успокоиться. Если Бартемиус решит, что она свихнулась, это может плохо кончится для всех.
- Извини... мне не следовало бы так... бросаться на тебя. И врываться к тебе в дом. Простишь меня Крауч? - Беллатриса нервно рассмеялась. Конечно, она знала, что Барти не будет сердиться на неё за это? Не будет же? Восхищение в глазах Крауча слишком велико, чтобы она могла стереть его такой мелочью, как незаконное проникновение в дом. Лестрейндж не очень твёрдой походкой направилась к буфету. Пожирательница разлила принесённый виски по бокалам, только что вынутым из буфета, и выпила свой. Тепло приятно разлилось в верхней части головы. Беллатриса перестала часто дышать.
- Всё бесполезно, - едва слышным шёпотом повторила она, вспоминая убитых грязнокровок, - нужно было идти искать. Ты видел сегодня метку, Барти? - напряжённо улыбаясь Беллатриса подошла к Барти, подхватив бокалы. Она передала один бокал ему в руку, чуть касаясь его ладони кончиками пальцев.
Беллатриса дёрнула левый рукав Крауча вверх, обнажая предплечье и угаснувшую метку.
- У меня тоже самое. У всех тоже самое. Повелитель исчез, - она залпом выпила свой бокал.

Вкус алкоголя Беллатриса даже не почувствовала - настолько за сегодня он ей приелся. Она уже была пьяна. Её голова легко шла кругом, пока не очень досаждая, но уже выбрасывая умные мысли. Бедный мальчик... Он себе на погибель выглядел таким соблазнительно-наивным и простым. Лестрейндж оставила бокал, борясь с возрастающим искушением наполнить его снова.
Он молчал. Барти Крауч-младший молчал. Почему он не может ей ответить, а лишь пожирает глазами, в которых тем временем зажигается безумный огонёк? И почему этот огонёк вспыхивает, когда он смотрит на неё, на Беллатрису? Беллатриса знает и от этого в её сердце урчит зверь, ласковый, но опасный. Как огонь. Беллатриса проводит по волосам, заправляя выбившиеся пряди за ухо и сдерживая стон. Она бы с радостью его поцеловала, запутывая пальцы в его волосах и не стараясь сделать свои прикосновения нежными. Барти ей это простит, а она безумна - ей нравится причинять боль.
Но Лорд... Беллатриса стаяла на краю двух пропастей. Если она сейчас шагнёт в одну, сможет ли она выбраться, чтобы вернуться во вторую? Шанс есть...
Это святотатство, предаваться страсти, когда твой Господин, возможно, на краю смерти. Но есть ли у него край. Беллатриса всё ещё медлила, не решаясь вновь подойти к Барти. Если он подойдёт... Он шикарен, её личный сорт молодого красного вина. Барти юн, он красив. От его вида в новом пиджаке, небрежно заправленной в брюки свежей рубашки, он причёски, торопливо приглаженной неумелыми руками... у любой женщины пробегают мурашки по коже. Если она подойдёт, то забудет, зачем пришла... Забудет про Лорда.
Ах, Барти, милый, зачем?
Зачем он снял пиджак? Испустив тихое шипение, Беллатриса приблизилась к Барти почти вплотную, касаясь носом его щеки, касаясь его рубашки своей грудью.
- Тебе жарко, милый? Ты так и не ответил на мой вопрос, - руки Лестрейндж скользнули по плечам Крауча, а едва они дошли до запястий, пальцы Беллатрисы плотно обхватили его руки, мешая снять что-то ещё.
- Я запрещаю тебе... - прошептала Беллатриса, касаясь губами его шеи, - только не сейчас, Барти, - когда она произносила имя юного пожирателя, в её голосе скользнула непривычная хрипотца. Женщина вздохнула, прижимаясь к парню и кладя голову ему на плечо, - просто обними меня, просто обними, - пожирательница переложила руку Барти к себе на талию, а другую перекинула через шею, словно он хочет поцеловать её, - вот так... Пойдёшь со мной сегодня вечером в рейд? Вечером...

От требований Барти на губах у Беллатрисы рождается загадочная улыбка. Она поворачивает голову, упираясь затылком в его подбородок. Прикосновения Крауча нельзя назвать нежными. Они голодные, требовательные. Мальчишка учится пользоваться физической силой, данной ему от природы. Он всегда будет сильнее женщины. Но Беллатриса даже не сопротивляется, да и незачем - прикосновения Бартемиуса не причиняют боли.
- А может быть, и не только поцелуй, - Беллатриса рассмеялась. Она откинулась назад, опираясь на юношу и позволяя ему держать себя за руки. Пусть думает, что контролирует ситуацию, пусть наслаждается этим.
- Бедный мальчик... - растягивая слова, произносит Лестрейндж. От Барти вкусно пахнет, а в его объятиях тепло, - ты же совсем голову потерял... - Беллатриса облизала губы, - я же замужняя женщина. Ты не боишься Рудольфуса? - Беллатрисе не нужен ответ. Она понимает, что Крауч сейчас не боится совсем никого. Это болезнь всех мужчин. Они считают себя самыми сильными, хотя ими можно запросто управлять.
- Кроме поцелуя можно подарить лишь девственность, - после недолгой паузы снова рассмеялась Беллатриса, гадая, сможет ли она образумить молодого пожирателя, - у меня её нет. И ты это знаешь, - она воспользовалась минутным замешательством и высвободила одну руку из хватки Барти, кладя её мальчику на бедро, - я могу дать тебе нечто другое, вот только это уже не будет подарком, - Беллатриса предприняла попытку развернуться лицом к Барти, но юноша удерживал крепко. Женщина немного недовольно повела плечами.
- Ты так и не ответил на мои вопросы. Может, мне не имеет смысла ждать ответов? - она провела по брюкам Крауча и ласково убрала руку, сгибая её в локте и касаясь кончиками пальцев его щеки. Жаль, что ей сейчас не удастся увидеть лицо мальчика.
- Ты меня любишь Барти?  - пожирательница высвободила вторую руку и обеими ладонями накрыла ладони Крауча. Теперь его руки были у неё в ловушке, как и он сам.
- Любишь меня? - эхом повторила Беллатриса, - на что ты готов ради меня? Я знаю, ты можешь ради меня и пытать, и убить. Но сможешь ли ты отказаться от семьи? А умереть? Умирать ведь страшно, Барти... А бывают вещи, хуже смерти... - плавно Беллатриса опустила голос до шёпота.
- Повернись ко мне, - приказала Беллатриса, выпуская его руки, - когда вернуться родители? и... ты умеешь целоваться?

Возможно, если бы Барти повёл себя несколько иначе, они бы уже обнимались где-нибудь в спальне его родителей. Но он повёл себя именно так, как повёл.
Беллатриса не любила, когда ей подобным образом напоминали про её единственную слабость, про то, что она женщина. Барти не может просто так взять и не отвечать на её вопросы, обнимая при этом. Если начать задумываться, то он для неё никто - не муж, ни любовник, просто влюблённый мальчика. Да и влюблённый ли? Насколько сильна его любовь, если он не может сказать ей об этом. Просто хочет залечь с ней в постель, а потом бросить? Лучше не задумываться. И когда это они успели перейти на "ты"? Куда подевалась фамильярность Крауча, так нравившаяся Беллатрисе.
Лестрейндж едва не нахмурилась от мыслей, пришедших ей в голову, но не отстранилась, когда Барти поцеловал её. Его поцелуй, настойчивый и нетерпеливый, но ловкий. Беллатриса ответила на поцелуй, чуть приоткрывая рот. Кончик её языка натолкнулся на язык Барти. Лестрейндж глубоко вздохнула, обхватывая руками его плечи и шею и, почти повиснув на нём, продолжила схватку. Она даже решила, что Крауч уступил ей, когда она коснулась кончиком языка его губы, но в этот же момент он вытолкнул её из своего рта, проникая к ней. Почти автоматически Беллатриса переложила руку Барти к себе на талию и начала медленно сдвигать её вниз. В лёгких закололо. Она с трудом оторвалась от Барти, отталкиваясь от его груди, вдыхая воздух. Интересно, чего он добивается? Что он сейчас ждёт от неё? Беллатриса отошла на два шага, скрестив руки на груди. В ней смешивались, казалось, все чувства разом. Страсть, желание, гнев, обида...
- Каков наглец, - прошептала женщина, опираясь ладонью о спинку ближайшего кресла, чтобы не упасть. Она говорила это не столько Барти, сколько самой себе. Едва она смогла твёрдо встать на ноги, то тут же направилась к Барти, чувствуя, как в груди крепнет решимость, - каков наглец, - повторила Беллатриса тихо для себя.
- Я тебе не разрешала целовать меня! - громко проговорила женщина, чувствуя, что злиться. Она могла поцеловать Барти. Он её - нет. Лестрейдж замахнулась и ударила Барти по щеке изо всех сил. Возможно, не стоило его бить, но эта мысль пришла слишком поздно.
Беллатриса развернулась и направилась к выходу, не думая, что у Барти достанет смелости пойти за ней. Она пришла к нему за другим - найти Лорда, пойти в рейд. Глупый мальчишка. Одних обещаний было бы мало, а он даже не пообещал ей. Мог бы хотя бы ради приличия соврать ей, что умрёт ради неё.

Спустившись на несколько пролётов Беллатриса остановилась, прижимаясь лбом к прохладному оконному стеклу. Она попыталась сосредоточится на пейзаже за окном, но небольшой дворик дома Краучей не смог её заинтересовать. Если Барти вздумает её преследовать, она услышит его отсюда и продолжит спускаться. Беллатрисе необходимо успокоиться. Глубокий вдох и выдох. Она совершенно, абсолютно спокойна, будто у неё перед глазами не стоит лицо гордого мальчишки, возомнившего невесть что о себе. Он должен понять, что не имеет права. Барти - всего лишь её игрушка, орудие. Он не имеет права целовать Беллатрису без её разрешения, потому что она - замужняя женщина. Её сердце занято. И её характер не потерпит подобного обращения. Лестрейндж со злостью разбила вазу, стоявшую на столике. Наверное, миссис Крауч очень старалась, когда создавала столь уютную обстановку в доме. Вот только Беллатрисе наплевать.
Злая Лестрейндж сбежала по ступенькам, почти влетая в холл. И тут она резко затормозила. Её глаза расширились от удивления. Что он здесь делает? Как он здесь оказался? Он не мог спуститься раньше меня, не мог пройти мимо меня. Неужели антиаппарационный купол снят? Имеено к такому выводу пришла Лестрейндж. Проигнорировав слова Барти-младшего, она попробовала апппарировать прочь от противного. Но, к сожалению, это ей не удалось. Тогда как?
- Как? - Беллаитриса чуть не задохнулась от возмущения, - как, наглый мальчишка?! Что ты тут делаешь? - удивление вытеснило большую часть злобы из груди Лестрейндж. Она передумала уходить.
- Ты нарываешься, - более спокойным и миролюбивым тоном сказала Беллатриса, успокаиваясь. Она чуть сощурилась, рассматривая Барти. Когда он был в пиджаке, ей было спокойнее. Но в этот раз она не подойдёт к нему первая.
- Что толку умирать, если это не от любви? - возможно, она его сегодня убьёт. Но не сейчас.

Барти как будто решил специально испортить ей настроение. Манит, сволочь, манит своей непокорностью. Это Беллатрикс сильно распыляло, хотя нельзя было сказать однозначно, в какую сторону. С одной стороны, нить безумия опутывала её, уводя в пучины страсти. С другой стороны, её раздражала подобного рода непокорность. Глаза Лестрейндж сверкнули. Кажется, она собиралась не приближаться? Беллатриса приблизилась. Некоторое время она молча смотрела в глаза Крауча, видя в его глазах страсть и глупую самоуверенность, которой раньше не было. Что о себе возомнил он сегодня, мальчишка несносный и глупый. И, Мерлин помилуй, почему именно сегодня, когда пришла весть о падении Лорда. А не связано ли поведение Барти именно с этим? Лестрейндж не хотела думать. Её губы были плотно сжаты. Беллатриса знала, для того чтобы не думать, ей нужно делать. Поэтому Лестрейндж снова ударила младшего Крауча по щеке, хотя не так сильно, как в прошлый раз, но всё равно болезненно.
- Ты наглый, безумный и глупый мальчишка, - холодно сказала Беллатриса, надеясь, что лёд в её голосе немного отрезвит Крауча, - если хочешь, чтобы я осталась, то смени тон на более уважительный, - прежняя напевность исчезла из её голоса, оставляя место раздражительному, чужому и колючему.
- Если бы ты любил меня, ты бы не стал об этом молчать, злой мальчик, - сказала Беллатриса, понимая, почему она обиделась на Барти. Злость прошла. Нет, это не потому, что он её поцеловал. Потому что он не говорит ей того, что она хочет слышать. Молчит, берёт своё... Как весь их род, - я думала, ты не такой как все. Как все мужчины. Я никогда, слышишь, никогда так не ошибалась. Всем вам, мужчинам, нужно от женщины лишь одно. А когда она вам даёт, по вашему, можно бросить её, как игрушку. Как по твоему? Разве я не права? Такова ваша глупая природа. Изменчивы, коварны... Любой мужчина сильнее женщины, и зная это, он старается как можно сильнее подчеркнуть её слабость, - здесь Беллатриса замолчала. Она за свою жизнь уже поняла, что именно в этой слабости заключается её сила. Она отвернулась от Крауча, обнимая себя руками. Едва ли не в первый раз за сегодняшний день она определённо поняла, что хочет.
- Вставай на колени и проси прощения, - приказала Беллатриса, проглатывая ком в горле.

Беллатриса злилась, сквозь плотно сжатые губы терпя его объятия. Барти едва касался её, но этого было достаточно. Того, что он о себе возомнил. Покоритель сердец, побери его Мерлин! Она замужняя женщина. И она будет вдалбливать это в голову Барти, пока последний не поймёт. Беллатриса заставит его проникнуться уважением к себе, ещё большим, чем было до его безумных действий. Возможно, именно из-за уважения она предпочитала заводить любовников более нежного возраста? Хотя, конечно, бывали и исключения...
Самое главное она поняла. Беллатриса окончательно убедилась в преданной любви Крауча, судя по его взгляду, действиям, словам... Но ей любви мало - ей нужно уважение и полная власть. Только тогда Лестрейндж сможет уверенно сказать, что Барти принадлежит ей. Только тогда он будет ей принадлежать. Беллатриса сможет доверять ему полностью. А пока... Пока нужно научить Барти подчиняться. Женщина сделала вид, что не услышала Крауча и не почувствовала прикосновений его рук.
Если я хочу видеть тебя на коленях, глупый мальчишка, то я увижу тебя на коленях. Если я сказала встать на колени и просить прощения, ты встанешь на колени и будешь просить прощения. Нужно немного сменить позу, чтобы было удобнее и чтобы он не видел моего лица. Вот так... если я прошу тебя сделать что-то, ты должен делать это немедленно. Понял, Крауч, понял меня? Слышишь меня? Не зли меня. Не будешь меня злить и будешь делать всё, что я скажу, получишь то что хочешь, и немного больше. А если нет, - Беллатриса ненавязчиво повела плечом, намекая, что Барти неплохо бы и убрать руки. Потом откинула волосы назад, обнажая шею. У Краучей жарко... Женщина надеялась, что это связано не только с выпитым вином, иначе диагноз для неё был бы неутешительным. А ведь женский алкоголизм не лечится... Лестрейндж всем видом демонстрировала, что ждёт извинений, и не замечала тех, что были принесены. Такие извинения она не примет. После того, как Барти обнял её, после всего, что он наговорил, после его появления на первом этаже, не входящем в планы Беллатрисы и, главное, после его поцелуя, таких извинений недостаточно.

При угрозе Барти глаза Беллатрисы полыхнули огнём. Ей не нужен, совсем не нужен второй Рудольфус, убеждённый, что своё он может получить лишь с помощью грубой мужской силы. Но Беллатриса всё же поворачивается, демонстрируя всем своим видом недовольство.
- Не смей мне угрожать, - шипит Беллатриса, но больше автоматически. От увиденного её губы непроизвольно сами расплываются в улыбке.
- Хорошо, - уже ласково говорит Лестрейндж, сама удивляясь тому, как быстро меняется её настроение. Словно качели. Из крайности в крайность, - так намного лучше, - говорит Беллатриса, приближаясь. На первый раз она может даже опустить его гневные вскрики.
Мужчины обычно выше неё, поэтому Беллатрисе нравится смотреть на них сверху вниз. На всех мужчин, без исключения. Она с удовольствием рассматривает макушку Барти, его напряжённый взгляд. Ей нравится это. Пожирательница сглатывает, чувствуя, что во рту у неё образовывается пустыня. Было бы неплохо выпить ещё вина, - думает Беллатриса, глядя руки Барти на плече. потом скользят по тонкой ткани его рубашки. Барти одет не по погоде. под рубашкой чувствуется его тело: гладкая кожа, сильные, молодые мышцы. Лестрейндж ведёт руки медленно, но уверенно. Она приближалась к его шее, чувствуя, как горяч мальчик. Возможно, у Крауча жар, а возможно, Беллатриса слишком замёрзла. Но кожа Барти, даже сквозь рубашку, обжигает.
Одна рука Беллатрисы остаётся на шее у Барти, давит на позвонки, а другая скользит выше. Крауч сейчас может делать что угодно - возражать или сопротивляться - Беллатрисе всё равно, она так хочет.
- Запомни, Барти, я всегда получаю, что хочу, - нравоучительно говорит Беллатриса, сжимая пальцы на его затылке, запутывая пальцы в его волосах. Ей плевать, что юноше может быть больно, ей плевать, что причиной боли может являться она. Лестрейндж никто не указ. Она делает, всё что хочет, даже в тех случаях, когда она сама не знает свои желания. Беллатриса чуть надавливает на затылок Барти, кладя его голову себе на грудь, прямо на вырез декольте. Возможно, она ему даже даст. После того, как Лорд вернётся. Один добрый поступок от тёмного рыцаря - одна ночь. Они найдут повелителя сегодня.

Беллатриса поглаживает Барти по голове, чувствуя тепло его щеки на своей груди. Мальчик часто дышал, и Беллатриса чувствовала его напряжение сквозь ткань собственного платья и рубашки Крауча. Одежда не могла разделить их тел. Пальцы Лестрейндж покровительственно перебирали пряди волос юноши.
Женщина с удивлением смотрит на Барти, когда он отстраняется от неё. Подобное не должно было случиться так скоро, ведь Беллатриса, казалось, плотно опутала его своими чарами. Рука Беллатрисы недовольно соскальзывает с затылка Барти. Лестрейндж почти его не слушает - глупый мальчик. Сначала он забывается, а потом, когда границы стёрты, старательно вспоминает, где они находятся. В ответ на его реплику Беллатриса насмешливо улыбается, проводя пальцем по бледной щеке. Она не будет пить, ей на сегодня уже достаточно - пожирательница и так слишком набралась. Перед рейдом необходимо иметь ясное сознание, насколько это возможно, когда они остаются наедине. Скоро они не будут наедине.
- Мой милый мальчик... - начинает Беллатриса, специально насмешливо растягивая слова, - мне кажется, я на сегодня выпила достаточно, - Беллатриса расправляет декольте, наслаждаясь тем, куда прикован взгляд Барти. Беллатриса слегка улыбается, наблюдая  полуулыбку младшего Крауча. Она приближается к нему, чуть привставая в туфлях на цыпочки, чтобы достать губами до его губ. Ей можно его целовать - ему её нет. Беллатриса впивается губами в Барти, заставляя его языком приоткрыть рот. Она жадно ловит его обжигающее дыхание. Ей мало, всегда мало.
Беллатриса чувствует возбуждение Барти. Он хочет её, по настоящему хочет, по-взрослому. Он не хочет быть мальчиком. Лестрейндж уверена, что он не спал ни с одной женщиной пока. Она отрывается от его рта, только чтобы обхватить рукой шею Барти, намекая, чтобы он взял её на руки. Сегодня Крауч будет полностью её, безраздельно её. Беллатриса это знает. Она снова прижимается к нему с поцелуем, но в этот раз она не заостряет на нём внимания, расстёгивая пуговицы рубашки Барти, спускаясь всё ниже и ниже.
- хочешь? - едва закончив с пуговицами игриво интересуется Лестрейндж, чуть вскидывая бровь. Она настойчиво гладит обнажённую кожу Крауча на животе, спускаясь ладонью ниже, ниже, двигаясь там же, где она только что расстёгивала пуговицы.
- Возьми меня на руки, - приказывает Беллатриса, - и покажи, наконец, где у вас спальня.